Елену Лукьянову уволили с факультета права ВШЭ в 2020 году из-за критики поправок в Конституцию. В том же году вместе с другими уволенными преподавателями она основала Свободный университет — онлайн-вуз со студентами и преподавателями по всему миру, с горизонтальной структурой и без «административного диктата» как со стороны власти, так и со стороны бюрократии.
В марте 2023 года Генпрокуратура объявила Свободный университет «нежелательной» организацией.
В интервью «Грозе» Елена Лукьянова рассказывает, чем сейчас живет Свободный университет и каким образом он планирует развиваться, а также как государство контролирует высшее образование в России.
— Что сейчас не так в российском образовании?
В российском образовании много профанации — некачественного обучения — и большой тяжелой отчетности, которая никому не нужна. В большинстве вузов бюрократия — это ад для всех. Однако есть и исключения: например, в Вышке всю бюрократическую работу делает Back Office.
Еще российское образование очень узкое: вузы, факультеты и кафедры замкнуты внутри себя, а в современном мире важен междисциплинарный подход. Нужно, чтобы гуманитарии слушали теорию вероятностей, а математики — политические науки и философию. Узкая кафедральность в России очень мешает развитию: и студенческому, и научному, и университетскому.
Кроме того, современное образование в России идеологизированное: не допускаются разные точки зрения и формируется единственное видение тех или иных процессов. Но если не видеть всего спектра мнений, нельзя сделать адекватного вывода. В науке все и всегда должно ставиться под сомнение.
Сейчас государство хочет получить лояльных, а не по-настоящему образованных людей. Оно взялось за контентный контроль образования, когда увидело, что выросло непоротое поколение. То есть поколение, не поддающееся пропаганде и имеющее свое собственное мнение благодаря образованию.
Поэтому в российском образовании неправильно выстроена связь со студентами: они мало участвуют в образовательном процессе и их не учат излагать свои собственные мысли.
Студентов нужно научить думать критически. Я всегда на первой лекции говорю: «Не верьте мне. Я ведь описываю события и явления, коим я являюсь современником. Я могу заблуждаться, но я представляю свою точку зрения и другие, а вы думайте сами и делайте выводы».
— Государственный контроль в университетах — это плохо?
Для начала нужно задать простой вопрос: а что такое «университет»? Это некая структура, которая нанимает на работу? Нет, во-первых, университет — это прежде всего про взаимодействие профессора и студента. Свободный университет мы создали как университет без посредника в виде государства, которое всегда хочет покомандовать. Мы не первые, кто так сделал: так же в свое время поступил и Свободный университет Берлина, и другие университеты, которые еще с XI века создавались в Европе. Эти университеты появлялись, чтобы выйти из-под влияния власти или церкви.
Еще в университетах занимаются наукой и исследованиями. А как управлять наукой с помощью диктата? Мы ведь не знаем, куда мысль понесет ученых — у нее нет пределов и ограничений. Какое развитие может быть при диктате? Никакого.
Дайте ученым спокойно творить, развиваться и делиться знаниями с учениками — ошибками в том числе. Дайте людям свободу. В образовании могут быть небольшие ограничения, но даже эти ограничения должен определять коллектив ученых в спорах и дискуссиях. А у государства может быть только две роли — организатора и финансиста.
Как только политический режим в России начал меняться в сторону персоналистской диктатуры, государство все больше стало рулить образованием, но как рулить правильно оно не знает. Вернее, рулить оно умеет только с помощью запретов и цензуры. Должен ведь всегда соблюдаться баланс между государством и образованием: государство на этих весах не должно перевешивать.
Любая диктатура и авторитаризм влияют на образование, но так не должно быть — нужна свобода. Но речь не про анархию: ограничения могут быть, но их должно быть мало и определять их должен только коллектив ученых. Например, ученые должны определять, какие знания можно считать опасными, вредными и экстремистскими — не в том смысле, как это сейчас трактуется в российских законах. На любые теории и идеи найдутся те ученые, которые поставят их под сомнение.
— Сейчас многие говорят, что молодые люди в России «накачены» пропагандой из-за «Разговоров о важном» и «Основ российской государственности». Новое поколение студентов может противостоять пропаганде?
Новое поколение восхитительное — я вас обожаю. Вы лучшие. Государственная пропаганда на вас не работает: вы умеете искать информацию, получать ее сами и оценивать ее самостоятельно. Вы умеете читать и думать. Это благодаря интернету и тому, что за последние 30 лет было переведено огромное количество книг, которых в Советском Союзе не было.
Наша с вами задача — сделать так, чтобы такое [хорошее образование] было не только в больших городах, но и в малых; создавать хорошие вузы и нести дальше то, что вы узнали, любым доступным способом.
— Могут ли университеты что-то сделать с государственным контролем? Создается ощущение, что образование не в силах ему противостоять, и единственный выход — подчиниться.
Университет может поставить себя в особую независимость: например, не давать в обиду профессоров и не позволять никого увольнять.
На чем прогорела Высшая школа экономики? На том, что однажды ректор начал контролировать, что можно говорить профессорам, и позволил увольнения. Если отдашь одного профессора — придут за всеми. В то же время Высшая школа экономики, несмотря на провластное руководство, до сих пор внутри остается относительно свободной, потому что весь коллектив был создан вручную, и всех еще не успели уволить. Пока они не уволят всех, какая-никакая свобода сохранится.
Еще независимость университета и отдельных факультетов может зависеть от того, кто их возглавляет. Например, декан экономического факультета МГУ Александр Аузан смог поставить себя в особую независимость.
— Какой вы видите идеальную систему образования в России?
Идеальных университетов не бывает, но вопрос в том, какая форма собственности у университета. Если он государственный, то должен стоять вопрос о пределах вмешательства государства в учебный процесс: оно должно отвечать только за то, чтобы за его деньги у студентов появился минимальный набор знаний. Дальше оно лезть не должно.
— Как сейчас устроен Свободный университет?
Цель Свободного университета — научить студентов обоснованно и серьезно мыслить, самим делать выводы с опорой на серьезную базу знания и исследования с разными точками зрения. Для этого должна быть свобода научного творчества и преподавания. В нашем университете мы постарались обеспечить эту свободу: начальников у нас нет, а структура полностью горизонтальная.
Сейчас у нас восемь факультетов, три лаборатории и около 200 профессоров из разных точек мира. У нас нет учебной части, которая могла бы что-то диктовать: мы сами себе устанавливаем расписание через голосование в чатах со студентами, сами решаем, как будет называться наш факультет, какие там будут преподаватели и формы отчетности.
Раз в год мы собираемся на общую конференцию с ученым советом, где представлены все факультеты и лаборатории. Там переизбираются ученый совет и правящая коллегия, а также решаются самые сложные вопросы.
Чтобы принять программу курса, мы отправляем ее в наши подразделения, где программу начинают долго и строго рецензировать и, например, менять литературу на более актуальную. Затем — смотрим фидбек от студентов и начинаем снова переписывать или доделывать программу.
— Чем отличается Свободный университет от государственных вузов в России?
Наш университет хорош еще тем, что в любую программу можно привлечь лучших специалистов вне зависимости от того, где они живут.
Кроме того, наши магистерские программы студенты могут «растянуть»: у двухгодичной программы будет очень плотный график, но ее можно дополнить отдельными предметами и собрать в полном объеме за более длинный срок — например, за четыре года.
Россия вышла из Болонской системы, а мы сразу сказали, что мы не будем из нее выходить. Несмотря на то, что мы сейчас не аккредитованы, некоторые наши программы зачли студентам при поступлении в европейские, американские и австралийские вузы: студенты смогли поступить на PhD с нашей виртуальной магистратурой.
— Кажется, что после того, как Свободный университет объявили «нежелательным», у него сейчас черная полоса, и его основная цель — просто выжить. Это так?
Мы уже открыли сентябрьский набор студентов, а преподаватели встают к нам в очередь [чтобы преподавать]. Что нам выживать-то? Мы же волонтеры. Мы не университет в изгнании — мы свободный университет.
Наша цель сейчас — убедить Евросоюз дать нам трансграничную аккредитацию русскоязычного международного университета. Это будет не быстро и не просто — до сих пор такой процедуры не существовало. О нас уже знают: нас приглашают на все совещания по образованию в Евросоюзе и обращаются к нам за экспертизой. Мы пробуем и экспериментируем, а наш университет мы будем показывать миру как полноценную модель образования. Хочется развиваться, совершенствоваться, поднимать новые научные проблемы. Побольше бы нам студентов — хороших и разных.
— То, что «нежелательными» объявляют СМИ и активистские организации, стало привычным, как бы страшно это ни звучало. Но почему государство начало объявлять «нежелательными» университеты?
«Нежелательность» — это про признание нежелательности определенных знаний и информации. Если государство не хочет, чтобы люди получали информацию от определенного СМИ, его объявляют «нежелательным». Ничего глупее и абсурднее нельзя придумать, чем объявлять «нежелательными» вузы, школы и колледжи.
Но на самом деле, нежелательность началась именно с университетов — Бард-колледж был одним из первых, кого объявили «нежелательным». Журналисты, скорее, занимаются информационно-просветительской деятельностью, в то время как глубокие знания, которые дают вузы, меняют логическое мышление и мозг: чем образованнее человек и чем больше книг с разными точками зрения он прочитал, тем обширнее и полнее он будет анализировать действительность.
Государству это не нравится: ему нужно, чтобы действительность анализировалась только так, как это преподносит пропаганда.
— Каким вы видите Свободный университет в свободной России?
Как свободный аккредитованный российский онлайн университет. Это очень удобная модель для всех: не придется тратить огромные деньги на то, чтобы построить университет с посредственными преподавателями в маленьком городе. Мы будем читать лекции студентам из любых городов онлайн, подстраиваясь под их часовой пояс. Кроме того, мы можем быть любой формой образования — и дополнительной, и магистратурой.
